20 февраля 2022
Day.ru поговорил с художественным руководителем театра «Модерн» Юрием Грымовым о новых постановках и многом другом:
Пандемия отложила отпечаток на театре?
— Я считаю, что пандемия — некое жесткое испытание, которое нам дано. Люди боятся за себя, близких. Очень много потерь… Театрам сейчас разрешено работать Роспотребнадзором только на 70%. Конечно, это убытки, ведь постановки “Модерна” всегда идут с аншлагами. Но, скажу вам честно, когда разрешили заполнять залы только на 25%, все говорили, что это очень мало. И, тем не менее, это лучше, чем в Европе, где пандемия нанесла колоссальный урон по театрам, отрасль фактически “умерла” за это время. Сейчас же мы можем заполнить зал на 70%, и это прекрасно.
— Введение QR-кодов отразилось на продажах билетов?
— Несмотря на все печальные прогнозы, мы не просто сохранили нашего зрителя, но и смогли увеличить аудиторию, а также среднюю цену билетов. Видимо, люди поняли: они защищены, рядом с ними в зале сидят такие же защищенные зрители. Когда вводили QR-коды, все боялись, что зритель больше не придет в театр, но этого, к счастью, не произошло. И что самое важное — выросли глубокие продажи — когда люди покупают за полтора-два месяца. Это важно для театра.
— В самый пик локдауна много театр потерял?
— Да, это чувствовалось, но мы довольно успешно продавали билеты до пандемии, поэтому у нас была финансовая подушка. Благодаря этому мы смогли сохранить заработные платы сотрудникам. К счастью, локдаун длился недолго. Сейчас по доходам мы вернулись в допандемическое время. К слову, во многих театрах стоимость билетов увеличилась, то есть в количественном плане мы проигрываем, но билеты чуть подорожали — на 10-15%.
— В разгар пандемии многие театры стали выпускать онлайн-версии спектаклей. Как думаете, возможно, что рано или поздно театр в итоге уйдет в такой формат?
— Я надеюсь, что этого не произойдет. Все постановки, которые я видел на YouTube, смотрелись очень плохо. Хотя я видел эти же спектакли вживую — они замечательные. Нельзя просто так перенести спектакль в экран компьютера или еще хуже — смартфона. Театр — это магия живого искусства. Кинематограф окончательно переместился в интернет, люди практически перестали ходить в кинотеатры. Это говорит о крушении индустрии. Поверьте, с “диванов” уже никто не вернется к большим экранам кинотеатров. Поэтому, если кто-то поставит перед собой цель перевести театр в онлайн-формат, это будет ужасно. Живую атмосферу на экране никогда не передать.
— В одном из интервью вы говорили, что считаете неправильным, когда люди аплодируют во время спектакля. Вы отмечали, что такая реакция свидетельствует о вашей ошибке. Объясните свою позицию.
— На мой взгляд, лучший показатель качества спектакля — звенящая тишина в зрительном зале, когда на сцене происходит жизнь. А если зритель отвлекается на аплодисменты во время действия, значит, что-то мы выстроили неправильно. Это же не какая-то шутка, которую можно оценить. Это жизнь, трагедия, драма, на сцене происходит масса событий — только успевай это все это пережить! Аплодисменты — для меня знак, что что-то недоделано, театр не может быть сродни эстраде, когда после каждой песни публика аплодирует.
— Какая же тогда лучшая реакция зрителей?
— Я считаю, что театр — очень интимная вещь. На спектаклях “Модерна” в зале всегда царит тишина, зрители сосредоточены на действии, и лишь в конце — шквал аплодисментов.
— Расскажите, что сейчас зритель может посмотреть в театре «Модерн»?
— Мы выпустили первый спектакль трилогии «Антихрист и Христос» — «Петр I». Очень успешная постановка, каждый показ проходит с аншлагом. Я рад, что спектакль звучит ярко и актуально, и это не значит, что мы перевернули с ног на голову эпоху или пьесу (в основе постановки произведения Д. Мережковского и А. Толстого). Под словом “актуально” я подразумеваю те моменты, когда вы, смотря на происходящее на сцене, узнаете себя и день сегодняшний. Следующий спектакль трилогии будет посвящен личности Леонардо да Винчи, третья постановка называется «Иуда?».
Весной мы выпустим спектакль «Масквичи» — именно в таком варианте написания. Это очень сегодняшняя история об эмигрантах, о тех, кто ищет “свою” страну, какие трудности, очарования и разочарования люди испытывают в другой стране или другом городе. Премьера состоится в мае.
— Общее название трилогии у вас, конечно, интересное в контексте современных реалий. Сейчас находятся те, кто постоянно на что-то оскорбляется и предъявляет претензии. Не было у вас еще проблем с этим?
— Нет, не было, потому что оскорбляются и обижаются, как правило, идиоты. Я сам человек верующий, православный, и меня не надо защищать от чего-то. Кто обижается — люди недалекие. Они забывают, что мы все разные, у нас у каждого есть своя позиция. И в трилогии “Антихрист и Христос” я как раз разбираю эту историю: как можно под знаменем Христа служить Антихристу? Именно так поступал Петр I. Люди не замечают, как по несколько раз в день переходят грань добра и зла, оказываясь не на той стороне.
— Но и вы на днях выступили с критикой обновленного «Гарри Поттера», в котором будет гендерное разнообразие. Так какое у вас отношение к этой новой реальности?
— Я отношусь к этому, как к дурдому. Я считаю, что это ненормально. Мы видим, как сегодня стремятся все переделать, переписать на современный лад. Но нельзя забывать, что тот же «Гарри Поттер» — детская история. По-моему, все немножко сошли с ума.
— То есть вы не готовы «играть» по новым правилам в своем театре?
— Мы живем в совсем другой системе координат. Посмотрите на новые правила номинации на «Оскар»: в перечне требований указано обязательное наличие в команде представителей сексуальных меньшинств и женщин (отдельным пунктом). Но это же глупость, в каждой съемочной команде есть женщины, и тем более странно выносить их отдельным пунктом с сексуальными меньшинствами.
— Вернемся в театр, где у вас идет «Война и мир». Это произведение уже было представлено зрителям в разных прочтениях. И я не только о театральных постановках говорю. В чем же ваша особенность этого спектакля?
— “Война и мир” — самый масштабный спектакль театра при участии Хора имени Свешникова. Мы затронули основные сюжетные линии романа Толстого, но основной акцент я сделал на истории Пьера Безухова, его превращении в Петра Кирилловича. Как западник, масон становится русским патриотом.
— А как вы вообще относитесь к появлению популярных артистов на театральной сцене? Например, Ольги Бузовой?
— Она не может быть на сцене театра «Модерн». Ольга Бузова — виртуальный персонаж, она прекрасно чувствует себя в Сети. Она виртуальная, ее не существует. Она есть и ее нет. Поэтому материализовать ее на сцене — это утопия. И не стоит забывать, что театр — это трудная история для актера. Сцена — увеличительное стекло, там сразу все становится понятно и про режиссера, и про актеров.
— Однако она уверяла, что билеты с ней все продавались.
— А почему же спектакль сняли с репертуара? Поверьте, никто не снимет постановку, если она продается. Чтобы спектакль имел долгую жизнь, режиссер должен нащупать что-то очень тонкое, найти правильные ноты, а не ориентироваться только на “звезду”. Тогда театр существует, зрители приходят.
Да, есть проектные театры. Собрались, выпустили, разошлись. Я исповедую другую историю: меня интересует театр как высказывание. Это честно, и для меня это важно.
— Труппа театра часто пополняется?
— Достаточно, в этом году мы взяли трех прекрасных молодых актеров. Каждый год берем два-три человека, пополняем труппу.
— А как у вас складываются отношения внутри коллектива?
— Театр — это семья, узкий круг единомышленников. Поэтому я выступаю за репертуарный театр с труппой. Театр — это ансамбль. В “Модерне” уникальная труппа и репертуар — у нас на 98% идет то, что не идет ни в одном другом театре мира. Мы, кстати, первые, кто получил права у американцев на постановку романа «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Тот же «Юлий Цезарь», который был под запретом в России более ста лет, сегодня идет в театре “Модерн”, а до нас его ставил только Константин Станиславский.
— Вы, конечно, в курсе ситуаций с МХТ им. А. Чехова и МХАТом им. М. Горького. Как считаете, новое руководство театра — это больше плюс или все-таки минус?
— Приход нового руководителя — это всегда новая жизнь. Дай бог, чтобы у художественного руководителя была своя четкая позиция, которую будет разделять коллектив. Но в любом случае, это всегда новшества. И когда кто-то начинает говорить о сохранении традиций, то ответ один: традиция — это интерес зрителей к спектаклям театра и полный зал.
Насколько я знаю, в МХАТе им. М. Горького не собираются искать пока худрука. Мне кажется, это ошибка. Театр не может быть без художественного руководства. Это противоречит общей идее. Я не очень понимаю директорский театр.
В МХТ им. А. Чехова пришел Константин Хабенский. Давайте хотя бы год-полтора посмотрим, что там будет меняться. Надеюсь, к лучшему. Не стоит забывать, что этот театр — главный театр страны. По крайней мере, он всегда таким считался. Но в Москве 86 государственных театров. Москва — абсолютно театральная столица мира. Прекрасно, что есть такое разнообразие для зрителя.
