03 ноября 2022
Кто есть в этом мире художник и как он может распорядиться своим талантом? Об этом зрителям в своём новом спектакле «Леонардо» предлагает подумать худрук театра «Модерн» Юрий Грымов.
Тем глубже вопрос, а, значит, и ответ на него, чем тщательнее режиссёр примеривает на себя образ великого да Винчи. Грымов признаётся, что сочинять спектакли он может только про себя, а, вернее, про то, что отзывается в нём самом. Так было и с образом Петра Великого в первой части трилогии «Антихрист и Христос», так продолжается и во второй части с Леонардо.
За основу постановки Грымов также взял литературный материал Дмитрия Мережковского, но всё же там больше, как он признаётся, его собственных домыслов, что строятся из 80% тех книг о художнике, что есть в мире – режиссёр интересуется гением Высокого Возрождения с 14 лет.
На главную роль Грымов пригласил премьера Театра Романа Виктюка, заслуженного артиста РФ Дмитрия Бозина, которому не впервой творить чёрно-белую историю, а, по словам режиссёра, в Леонардо Добро и Зло сосуществуют в равной мере. К тому же Бозин, сыгравший не одного творца, и, будучи креатором по сути, примерив теперь и живописца да Винчи, с особым жаром спешит заверить, что творчеством может стать всё, если ты внимателен, и заботишься об изяществе почерка — моешь ли машину, готовишь еду, или спешишь по улице, успевая заметить глубину облаков и нюансы движения прохожих. Загадочным и неоднозначным получается его Леонардо, в котором есть что разгадывать, а иначе это был бы не Бозин. «Для меня, — говорит артист, — нет ничего важнее, чем метафора в театре и если режиссёр и актёры умеют через метафору выразить мысль, идею – это здорово, это интересно, это стоит расшифровывать, к тому же метафоры Юрия многослойны». Кажется, Леонардо подвластно всё – и небеса «Тайной вечери», и колдовство над оружием массового поражения, и людей – от учеников до царствующих особ — он привораживает как будто с лёгкостью. А вот любовь, эта лакмусовая бумажка для любого из больших создателей, что она для некоронованного короля Флоренции?
«Леонардо, как мне ощущается, любил всё, — размышляет исполнитель главной роли. — Именно всё и в равных пропорциях. Каждый штрих, каждый мазок, каждая мысль, проскользнувшая по лицу натурщика, будь то сомнение, или внезапная догадка — всё было объектом его внимания. Каждое природное явление, будет это шторм, или слеза — все кропотливо исследуется. Но в жизни художника это была неостановимая череда равновнимаемых мгновений, а Юрий Грымов в своём спектакле даёт зрителю увеличительное стекло, и возможность приостановить эти мгновения, исследовать страсти, вдохновения, панику зарождающейся любви, или тишину любви извечной, или просто изящество ткани, человеческого лица, луча света, а иногда – молчания».
И всё же любовь – привычное состояние универсала Возрождения или одна из её ипостасей способна удивить и его самого? Возможность поразмышлять над этим именно с помощью увеличительного стекла режиссёра станет для зрителя особым наслаждением, потому что здесь, наверное, и кроется разгадка тех самых фифти-фифти. Действо будет долгим и красивым, Грымов сделал «витраж» эстетичным необычайно, но зазвенит и лопнет «хрусталь» материи, когда затрепещет дух и прозвучат слова о том, чего не увидеть глазами.
«Это финал спектакля, а значит — порог, — говорит Дмитрий Бозин, — через который и я, и зрители, шагнём из реальности спектакля в свою собственную. Перед этим порогом ко мне в руки приходит православная икона. Весь спектакль мой герой исследует видимый мир — его мозг подобен микроскопу, оснащённому скальпелем, его сознание всё очерчивает. Но икона — это духовное письмо. Сюжет размыт. Краски лежат стихийно. Важна не мысль, а ощущение, и даже глубже. Именно невыразимость приходит ко мне сквозь пальцы, и я обращаюсь к свету предо мной, а он приглашает меня к шагу через порог. И я иду. Пора».
Наталья Косякова
