Игорь Яцко — советский и российский актёр театра и кино, педагог, режиссёр, художественный руководитель Режиссёрско-актёрской лаборатории в театре «Школа драматического искусства», заслуженный артист России.
— Что Вы ощущаете в качестве приглашённой звезды театра «Модерн»?
Мне очень нравится оказываться в другой среде, незнакомой. За счёт этого я переключаюсь. Такое переключение само по себе создаёт ощущение энергетической подпитки. В «Модерне» очень хорошая атмосфера, большой коллектив, и я чувствую дружелюбный настрой. Мне нравится, как они работают, и нравится работать вместе с ними.
— Совпадение ли то, что Вы пришли в «Модерн» в пору театра, когда он находится в стадии перерождения и открыт к экспериментам, которыми Вы так известны?
Сначала Юрий Грымов попросил меня поучаствовать в своём фильме «Три сестры». Он позвонил мне, представился как «начинающий» режиссёр. На что я сказал: «Как это, Юрий Грымов – это известный режиссёр». Он сказал: «Не знаю, я – начинающий». Мы познакомились, поговорили, ни о каком кастинге или пробах речи, конечно, не было. Знакомство и общение уже на съёмочной площадке было лёгким и приятным. На волне нашего с ним знакомства моя река и занесла меня в новую заводь: я получил предложение играть в театре «Модерн».
— Ваш первый спектакль в «Модерне» — это «О дивный новый мир» по одноимённому роману О. Хаксли. Вам близка эта тема? Согласны с интерпретацией Юрия Грымова?
Так получилось, что я не читал раньше это произведение, и с большим удовольствием это сделал, тема оказалась мне очень близка. Я с удовольствием играю в спектакле Адольфа Шапиро «451 градус по Фаренгейту» в театре Et Cetera, это тоже антиутопия. И у Брэдбери, и у Хаксли заложены какие-то страшные пророчества, и являет себя большая прозорливость художников. Мне нравится, когда на сцене находят выражение жёсткость и острота момента; фантастика вдруг становится насущным днём, сегодняшним, актуальным. Это очень привлекает и является чем-то новым, необычным.
Мне понравилось, что Юрий Грымов сделал акцент на таком массовом существовании, массовом сознании с посылом, куда оно в итоге выруливает. Он показывает и того, кто берёт на себя миссию всем этим управлять, не имея, в данном случае, на это никакого права. В этом произведении люди не имеют права решать за других, что им делать и что чувствовать. В этом смысле роль Монда, которую я играю, мне безумно интересна. Я, прежде всего, понимаю ту тоску, которую должен испытывать человек, который решается на такой выбор, как Монд – управлять за других. Эта тоска – как кара свыше.
— Новое позиционирование «Модерна» идёт быстрыми темпами. Состоялась премьера нового спектакля Юрия Грымова по трагедии Уильяма Шекспира «Юлий Цезарь». По-Вашему, в чём главное отличие постановки Ю. Грымова от других, более ранних постановок этой классики?
Во-первых, это классический текст Шекспира. Потом, сам по себе выбор пьесы всегда соотносится со временем, в котором мы живём. Просто взять «Юлия Цезаря», которого редко ставят или не ставят вообще – это всегда поступок и своего рода высказывание. Сам по себе механизм текста устроен так, что вроде бы этот бунт против Цезаря имеет смысл и мотивировку, он оправдан. Вроде бы всё правильно делают те, кто свергает и убивает Цезаря. Брут в этом видит положительный момент, потому что они борются за сохранение демократии, республики. Они борются против надвигающейся тирании. Они понимают, что нужно идти на крайний выбор.
Моя роль – роль Кассия – более зловещая, он инициатор заговора. Этим Кассий похож на Ричарда III – героя ещё одной пьесы Шекспира. Роль же Брута более двойственная, он исходит из каких-то светлых идеалов, совершает убийство во имя лучшего.
Но, в конце концов, Шекспир пытается донести, что никакая революция, никакая кровь не может быть оправдана никакими благими идеями и помыслами. Перед режиссёром стоит непростая задача – добиться того, чтобы шекспировская тема соотносилась с тем, что волнует нас, общество сейчас, эта вечная история должна касаться современности.
Источник: Журнал Contralto People
