Нерешенный парадокс на фоне премьеры

обожаю хорошее кино — советское, мировое. Я люблю настоящее кино, где есть изображение, игра актеров, где основа — человеческие эмоции, и не люблю ширпотреб, которого, к сожалению, становится все больше вокруг. Нет, я не могу сказать, что брался за «Три сестры», чтобы выступить на стороне добра в битве с низкокачественным современным масскультом в кино. Просто мне хотелось снять фильм, от которого в голове у зрителя не родилась бы мысль: «А не сходить ли за попкорном?», а возникли эмоции, переживания.

И то, что сегодня на «Трех сестрах» многие плачут, — это подтверждение важнейшей для меня вещи: у нас — одно сердце.

Все это рождает внутри меня удивительный парадокс. С одной стороны, когда я затеваю проект (хоть в кино, хоть в театре — неважно), я не думаю о зрителях; я думаю о себе, о своем сегодняшнем понимании мироустройства, о каких-то своих страхах, мечтах, я думаю о тех произведениях, которые меня натолкнули на новую идею — как это было с «Казусом Кукоцкого» или сейчас с «Тремя сестрами». Про зрителей — специально, целенаправленно — я вроде бы не думаю. Не могу сказать, что я озадачен поиском своей аудитории, думаю о том — кто он, мой зритель, понравится ли ему мой новый фильм и т. д.

Все шесть моих картин шли к зрителю и профессиональным наградам каким-то особенным, своим путем. Всегда этот путь был нелогичным и непредсказуемым. Ситуация с оценкой моих фильмов — как зрителями, так и профессионалами — меня всегда догоняла, а не опережала. И меня это абсолютно устраивает; странно вообще, что бывает наоборот. То же самое происходило с финансовой стороной: я снимал то, что мне интересно — и иногда (не всегда) это вдруг становилось коммерчески выгодным.

С другой стороны, кино создается именно для зрителей — так же, как и книги пишут для читателей.

Проехав сейчас с «Тремя сестрами» через Нижний Новгород, Екатеринбург, Владивосток и Санкт-Петербург и вернувшись в Москву, я вновь понял, что реакция зрителя — очень мощная энергия, и невозможно не обращать на нее внимание. Я почувствовал искреннюю реакцию зрителей на свой фильм, почувствовал настоящие, глубокие человеческие эмоции. На картину откликались люди разного возраста — моих лет, моложе меня и значительно старше. За это я им глубоко благодарен. Этих людей было много — тысячи зрителей смогли посмотреть фильм на различных фестивальных показах. Порой в адрес фильма я слышу сейчас слова, которые, наверное, мне рано слышать: хвалебные интонации и превосходная степень в оценке далеко не всегда полезны, хотя и всегда приятны. Это не может не трогать и не вдохновлять. В такие минуты я как-то иначе начинаю смотреть на свои собственные слова о том, что пора заканчивать с кино, которое закончило со мной.

Единственная странная вещь — я ни слова не услышал от коллег по цеху. Ни «да», ни «нет» — ничего. Если кто-то из них боится огорчить меня тем, что ему не понравился фильм — зря; я понимаю, что нравиться всем невозможно, и невозможно быть на одной волне с целым миром. Или, может быть, кто-то ждет официальной директивы, чтобы на ее основе составить свое «независимое» мнение? Не знаю. Вроде бы мы уже давно живем не в СССР, а в другой стране — директивы формулировать некому. Если есть желание поругать — интернет под рукой; всегда рад выслушать обоснованную критику.

Тем более что и сам я до сих пор доделываю-переделываю фильм. Скажу честно: даже после того как мы показали «Три сестры» уже большому количеству зрителей на нескольких фестивалях, в преддверии премьеры в Москве и Санкт-Петербурге мы снова чуть изменили монтаж. Это не потому, что я остался недоволен актерами; для меня абсолютно очевидно, что актеры, которые играют в этом фильме, — они играют грандиозно. Та мозаика, которую они составили в кадре, — это выдающийся пример актерской работы, как индивидуальной, так и «ансамблевой».

Я переделываю фильм потому, что внутри меня продолжают жить Ольга, Маша и Ирина. Все — и Вершинин, и Чебутыкин, и Тузенбах, и Соленый, и все остальные герои — все они живут во мне, между ними происходят новые встречи, столкновения, возникают новые чувства. Мне предельно интересно за ними наблюдать и немного грустно расставаться. Но я вспоминаю прекрасный совет, который в свое время дал мне Юра Клименко, великий оператор, с которым мы снимали «Му-му». Когда после завершения съемок мы приступили к монтажу, и я много раз все переделывал, кроил по новой, искал лучший вариант, он сказал мне: «Юра, ты прошел большой путь. Все, что ты хочешь исправить теперь — исправляй это в следующих картинах».

Фильм «Три сестры» родился, и теперь он живет своей жизнью. 19 октября он выходит в прокат. Примерно через месяц после этого мы сделаем цифровой релиз в интернете. Призываю своего зрителя: пожалуйста, пользуйтесь легальными сервисами просмотра фильмов. Так вы не нарушите государственные законы и правила приличия, а заодно поможете нам хотя бы частично вернуть потраченные на фильм деньги. Кроме этого, я как завзятый фетишист планирую выпуск небольшого коллекционного издания в формате Blue Ray и DVD. Мои единомышленники должны оценить: внутри будет буклет о фильме, уникальные фотографии со съемок и тому подобные «прелести». Благодаря им магия кино останется с вами даже после того как вы посмотрите фильм и выключите дома телевизор или проектор. Но я также надеюсь, что после просмотра «Трех сестер» у вас останется не только сувенир на память; надеюсь, что главным впечатлением станет эмоциональное послевкусие от всегда живой и всегда новой чеховской истории.

Любите кино!

Юрий Грымов