-->
Версия для слабовидящих: Вкл Обычная версия сайта Изображения: Включить изображения Выключить изображения Размер шрифта: A A A Цветовая схема: A A A A
Записаться
25 ноября 2019

Кирилл Крок

Кирилл Игоревич Крок, директор Государственного академического театра имени Евгения Вахтангова, рассказал, чем отличается отношение к театральному искусству в России и за границей, отметил изменения, произошедшие в культурной сфере за Год театра, и поделился своими наблюдениями за студентами ГИТИСа.

Вы преподаете в ГИТИСе на продюсерском факультете. Само слово «продюсер» по большей части ассоциируется с кино. Кто же такой «продюсер театра»?

- На самом деле, это условное название специальности. Раньше она называлась «организация театрального дела». То есть, мы готовим людей, которые будут любить театр и придут после нас им руководить. Именно этим я занимаюсь всю свою жизнь. Продюсер, в широком смысле слова, – это человек, который работает, используя либо свои финансовые ресурсы, привлекая их со стороны или с государственными средствами. Мы говорим именно о подготовке управленцев, которые будут работать в сфере искусства.

Вы много работаете с молодежью. Сильно ли отличается старая школа, которую проходили Вы и Ваши сокурсники, от тех требований, которые диктует современность?

- Бесспорно, любое поколение отличается от предыдущего. Сегодня молодые люди заточены на карьеру, на то, чтобы заработать большие деньги. Когда я был в их возрасте, не ставил перед собой такие цели. Я хотел до чего-то дойти постепенно – ступеньками. У них же доминируют амбиции. Есть ребята, которые с самого начала учебы заявляют, что хотят организовать свое дело, event-агентство, гастроли театра заграницу, по России. Они не думают, что сначала надо закончить учебное заведение и набраться опыта, зачастую с самой низшей должности. В этом есть смелость и некая дерзость, которую я не приветствую.

Отличаются ли те инструменты, которым Вы обучались и которые в некоторой степени используете в своем деле сегодня, от новых веяний в театральной среде? Можно ли сказать, что театр все больше превращается в шоу?

-  Подчеркну, что в хорошие театры было трудно попасть всегда, и в советское время. Когда ты просил билеты в Театр Сатиры – тебе давали в нагрузку театр Гоголя. На протяжении всей истории те театры, в которых был качественный, интересный репертуар и правильная внятная художественная позиция, имели свою постоянную зрительскую аудиторию. И сегодня выигрывают театры, которым удается найти репертуарный баланс - невозможно 24 часа в сутки плакать и столько же смеяться.

 Обращаетесь ли Вы к системам западных театров? Перенимаете что-то у них?

- Система устройства западных и российских театров в корне отличается. В России принята система русского репертуарного стационарного театра. А на западе, за исключением нескольких стран, – принцип антрепризы, проектной работы. То есть, актеров набирают под определенные проекты, по этой схеме с ними подписывается контракт. Это иной способ существования коммерческого театра.

Вы много ездите по миру. Разнится ли отношение к театру в России и зарубежных странах?

- У нас всегда считалось, что театр – это больше, чем искусство, времяпрепровождение. Он является важной составляющей культурной жизни российского общества.  Театр в России – не развлечения, там рассматриваются глубокие вопросы и люди получают на них ответы. Особенно в тех театрах, которые не гонятся лишь за коммерческой прибылью, а пытаются говорить со зрителем на серьезном языке. Как я уже отметил, в театрах Западной Европы принят проектный принцип работы – сделали спектакль и разбежались. Не так давно Римас Туминас представлял один из своих спектаклей в рамках фестиваля в Неаполе. Я был на той премьере, ее давали в Помпеях, в живых исторических декорациях. Римас должен был представить спектакль пять раз. Общаясь с артистами иностранных трупп, я для себя отметил, что они привыкли к абсолютно другому укладу работы и жизни – проектному, когда сегодня у тебя есть дело и заработок, а завтра приходится искать новый.
Я считаю большим достижением, что наш русский репертуарный театр поддерживается на государственном уровне, и достойные спектакли могут идти десятилетиями. В Европе даже успешные постановки длятся максимум несколько  сезонов.

 Как Вы относитесь к дресс-коду в театре?

- Мне жаль, что мы теряем культуру посещения театра. В Лондоне, например, считается нормальным сидеть в зале в пальто, там практически нет гардероба. Эта тенденция распространяется и переползает к нам. Но мы боремся за культуру присутствия в театре, ведь это то место, где ты бываешь счастливым, это всегда радость и праздник.

 Подходит к концу Год Театра. Каким он стал для Вас? Что-то значимое произошло за это время?

- Год театра отличается от всех других лишь тем, что к театральной среде приковано большое внимание, и все то хорошее или плохое, что случилось за данный период, становится более очевидным. Олег Павлович Табаков, которого я считаю своим учителем, говорил, что театр- это зебра, в которой есть белая и черная полосы. Я рад, что в этом году нам удалось пробить поправки в 44-й закон (прим. Федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд»), что мы приняли концепцию нового закона о культуре. Я не приветствую новые поправки к закону «о борьбе с театральной мафией», потому что они создают театрам другие проблемы. Отмечу, что за этот год нам удалось заострить внимание на плюсах театральной сферы и наметить пути решения тех проблем, которые существовали в ней достаточно давно.  

Что касается законодательной стороны, на Ваш профессиональный взгляд – возможно ли что-то диктовать в сфере культуры?

- Нужно не диктовать, а создавать условия. И понимать, что культура,- не смотря на то, что является лишь небольшой составляющей экономики страны, - ни с чем не компилируется, это не калька с сектора машиностроения или животноводства, а отдельная отрасль, которой необходимы свои структурированные законы. Ведь один закон не может действовать одинаково для всех сфер.
Театр – не предприятие, не конвейер. Порой общеэкономические законы страны не могут быть применены к области театра. Вот самый главный посыл. И мне приятно, что он был услышан на государственном уровне. Сейчас пишутся новые законы, и будем надеяться, что через два года они будут приняты. Это будет закон прямого действия – он будет призван отделить культуру, которая станет регулироваться отдельной законодательной базой.

 А что касается свободы творческой – есть ли ограничения?

- Скажу просто: делай, создавай, получай гранты. Под лежачий камень вода не течет. Мне кажется, сейчас колоссально широкий спектр возможностей для театров. И если что-то идет не так, надо показывать не в сторону власти, а смотреть на самих себя и делать выводы. Хождение на митинги пользы не принесет. Я в молодости сам все это прошел, поэтому знаю, о чем говорю.  Тогда, в 90-е, я ходил по Бульварному кольцу с плакатом «Долой гегемонию КПСС», и мне казалось, что именно сейчас надо свергнуть Горбачева, запретить КПСС, и вот тогда-то мы заживем, как в Европе. А что из этого вышло – вы и сами знаете историю.  Поэтому подчеркну – это тупиковый путь развития страны.
Знаете, по природе своей я человек малых дел, конкретных поступков. Не хочу замахиваться на Вселенную, а стараюсь делать максимум на своем месте. И часто думаю про тех, кто выходит на площади – ты лучше выйди в собственный подъезд и сними паутину, вкрути лампочку, почини дверной замок. Начни с себя!

Вы отметили важный момент - внутренней культуры человека. Должны ли в семье и учебных заведениях прививать культуру театра с детства?

- Все наши проблемы всегда из детства. Поэтому все, что мама с папой в детстве не заложили, потом не поправишь нигде. Конечно, все эти гаджеты – наша сегодняшняя жизнь. Кто бы мог подумать, что телефон станет для человека самой ценной вещью – не только средством, чтобы позвонить, но и телевидением, распишет график работы, напомнит о важном, покажет фильмы, музыку – в телефоне все мы. С горькой улыбкой осознаю, что самое страшное сейчас – не паспорт потерять, а телефон (смеется).

Раньше, когда родители говорили «пойдешь в театр» - порой это звучало, как наказание. Вы испытывали что-то подобное?

- Расскажу о себе. Мы с мамой в моем детстве активно ходили во все московские театры, поэтому, повзрослев, я нашел себя именно в этой сфере. Я и говорю – все проблемы из детства (улыбается).

О чем должен всегда помнить директор театра?

 - Директор должен всегда помнить, что театр - не его частный дом, и он не является помещиком. В театре рядом с ним работают еще минимум 200 человек, у которых случаются свои жизненные проблемы. Грамотный директор должен всегда ориентироваться на людей, а не думать «я так хочу, и так будет», не представляя последствий. Необходимо заранее представлять, какая публика будет ходить на те или иные спектакли, а в случае провала постановки – как платить зарплату актерам, коллективу. Я понимаю, что абсолютно все не могут быть довольны. Но есть некий показатель, который дает понимание состояния дел – это средняя зарплата, уровень премий, их рост в течение года. Нужно всегда думать, кто стоит за твоей спиной!

Что дает Вам силы и приносит вдохновение?

- Я так устроен, что у меня не бывает депрессий. Я встаю каждый день и с радостью иду на работу. Вдохновляюсь я тем, что вижу полный зал на спектаклях театра Вахтангова, слышу непрекращающиеся овации зрителей. Тогда я осознаю, что причастен к успеху. Я очень рад, что люди подходят ко мне после показов и благодарят, отмечая, что увидели настоящий русский театр. С любовью и уважением отношусь к актерам театра, их достижениям. Все это греет мне сердце.

Не могу не спросить Вас о театре «Модерн», в котором вы когда-то работали. На ваш взгляд, что в нем изменилось?

- Я не работаю в Вашем театре уже одиннадцать лет. За то время я прочувствовал сполна, что такое «проблемы маленького театра». Моя деятельность в «Модерне» попала на его самые тяжелые времена. Это тот самый пример, когда прошлый худрук считал свой театр частной вотчиной, считал всех актеров и сотрудников театра своими заложниками, никогда не думал о людях… Я полностью приветствую правильное решение учредителя в отношении Светланы Враговой. Отмечу - сейчас есть и другие московские театры, в которых сложилась такая же неприятная ситуация.
Театр – это здесь, сегодня и сейчас! Я приветствую изменения, произошедшие в театре «Модерн». Помню, когда Юрий Грымов только стал художественным руководителем, Ваши актеры мне рассказывали: «Представляете, у нас теперь репетиции каждый день!». Вопрос: до чего нужно было довести театр, чтобы для актеров репетиции стали сенсацией? Отмечу, что, несмотря на все старые проблемы, в театре «Модерн» сформировалась достойная труппа. И мне приятно, что Юрий Грымов со своей стороны сделал ставку на тех актеров, которые прослужили в театре много лет, и сейчас дает им возможность проявить свои таланты.
Я также рад, что премьеры в «Модерне» выходят достаточно регулярно, а значит, происходит движение. Театр - живой организм, а не закостенелая глыба, играющая 25 лет один и тот же репертуар.

Парадокс, Вы говорите, что «театр – здесь, сегодня и сейчас». Но ведь он насчитывает сотни лет истории. Как же правильно уловить время?  

- Необходимо все время ловить ритм сегодняшней жизни, знать, чем живет молодежь, что интересно сегодня. Римус Туминас, например, уверен, что «не надо придумывать ничего нового в пьесах Чехова, нужно вчитаться в старый текст автора и найти в нем иные смыслы, они точно там заложены». В театре всегда бывали сложные времена, на протяжении всей его истории. Но, чем сложнее время вокруг, - тем сильнее театр расцветает, как ни странно. Помните самое «оголтелое» советское время – появились Любимов, Ефремов, театр тогда находил метафоричный язык, новые формы существования, опираясь на законы времени. Когда мы смотрели спектакли «Таганки», все прекрасно понимали «мэсседж» Юрия Петровича.
Сейчас же стало слишком много театров. Я считаю неверной позицию, что каждый режиссер и актер должен создать по театру. Появляются «мертворожденные структуры», которые только бесконечно используют бюджетные средства, не имея ни творческих, ни экономических побед. Зачем тогда они нужны? Кто хочет прикоснуться к искусству, не пойдет в «театр за МКАД». Зачем мне театр около дома? Это ошибочная культурная политика. Театр должен оставаться событием для людей. Собираясь на спектакль, я приоденусь, мы с супругой пройдемся по Тверской, по Арбату, Камергерскому переулку. Но какая должна быть сила художественной личности, чтобы я сказал – нет, я поеду ближе ко МКАДу! Кстати, раньше я бы так сказал и о «Модерне», которому было невозможно конкурировать с «титанами» театральной среды.
Все это осталось в прошлом, и дай Бог тем, кто трудится в «Модерне» сегодня, художественных и зрительских побед. Желаю Юрию Грымову и Алексею Черепневу развивать свое дело и дальше, сделать его «местом силы», чтобы театр «Модерн» знал каждый.


Беседовала Александра Тархова

Контакты Москва, Спартаковская площадь, 9/1
м. «Бауманская»
Есть платные парковочные места
тел: +7 (499) 261-36-89
e-mail: teatrmodern@culture.mos.ru
«Увидимся в театре!»
Юрий Грымов
arrow-up