-->
Версия для слабовидящих: Вкл Обычная версия сайта Изображения: Включить изображения Выключить изображения Размер шрифта: A A A Цветовая схема: A A A A
Записаться
25 декабря 2018

Ирэна Белоусова

Работа художником-поставщиком спектакля, фильма или телесериала – это всё близкие профессии? В чём состоят их сходства и различия?
– Как капитан очевидность, не скажу, что одно и то же, потому что бывают разные спектакли и разные фильмы. И если ты делаешь свою работу талантливо, то можно работать везде. Но у меня, к сожалению был не очень хороший опыт, когда я делала костюмы для сериалов. Это было такое совершеннейшее мыло, что от него остались не очень хорошие воспоминания, и мне не очень понравился результат моей собственной работы, результат вообще всего этого произведения. Мне кажется, что в театре путь гораздо короче, когда ты можешь придумать какой-то свой мир, своё эстетическое пространство, придумать правила существования в нём и получить результат. И вот этот путь мне намного интереснее.
 
Вам поступил заказ на создание костюмов для какого-либо спектакля. С чего Вы начинаете свою работу?
– Всё, конечно, бывает по-разному, потому что иногда можно встретиться с режиссером, который сразу тебя озадачит какой-то идеей, но изначально всегда это чтение литературной основы, это мысль – изначально какая-то, ради которой всё это в принципе делается. Театральные костюмы отличаются от бытовых, или модных тем, что ты одеваешь не человека, а одеваешь персонажа.
 
Смотрите ли Вы кино- или сериальные экранизации литературных произведений, чтобы что-то из них подчерпнуть?
– Иногда смотрю, иногда не смотрю и не смотрю специально, потому что довольно часто бывают заимствования. Возможно неосознанные, потому что всё равно ты же что-то видел и это уже настолько сидит у тебя в голове, что ты можешь это где-то использовать, но не специально. Хотя, конечно, лучше опираться на собственные ощущения, раскачать внутреннее своё воображение до того состояния, когда оно уже будет спокойно в этих образах существовать. Тогда можно нарисовать всё, что угодно, и понять логику существования – и сиди себе, только зарисовывай.
 
Для Вас спектакль – это режиссёрская история ичасто ли Вам приходиться отказываться от своих внутренних восприятий произведения?
– Так или иначе, спектакль, в любом случае, это история режиссёрская. От собственных идей лучше не отказываться, лучше попытаться понять и согласиться с тем, что тебе предлагают, чтобы у вас был какой-то альянс. А если ты совсем не согласен, то лучше тогда от этого спектакля отказаться и его не делать. Зачем себя ломать, и ради чего? Лучше честно отказаться и взять какой-то другой спектакль.
 
Если Вы создаете костюм, и он по каким-то причинам не нравится актеру, либо актрисе? Не нравится парик, не нравится какой-то элементодежды? Как разрешить подобные конфликты?
– В моей профессий это самый скользкий момент. Я уже говорила, что ты одеваешь не человека, не актера, а одеваешь персонаж, и когда вдруг ты слышишь: «Я такое не ношу», «Мне это не идёт», это называется профессиональная непригодность. Потому что, может быть, тебе это не идёт, но твоему персонажу это именно то, что нужно. Конечно, есть такой момент, что можно попытаться убедить актёра, с ним договориться, и пр. Но всё-таки на сцену выходят они, и они должны как-то с тобой согласиться, они должны тебе поверить и довериться. Момент доверия очень важен.
 
Когда создаются зимние одежды, они делаются каким-то облегчёнными, не такими как в магазинах, чтобы актёрам не было очень жарко?
– Когда как. Я никогда специально не создаю актёрам костюмы так, чтобы им «невозможно было жить». Максимально, если это возможно, что-то облегчаю, но жарко бывает не только в зимней шубе, может быть одежда из какой-то ткани, которая плохо пропускает воздух, в ней бывает очень жарко, неудобно, она может быть не пластична и пр. В старом театре, в детском театре, например, выходишь ты в маске медведя и в этой шубе, да, это тяжело, неудобно, это потно, это пыльно, но в этом и состоит актёрская профессия. Мне никогда никто не напоминал, чтобы было удобно. Нужно, чтобы это было органично, чтобы это подходило, чтобы было тематически правильно, а удобно – пусть это будет даже на третьем месте, даже не на втором. Это профессия.
 
Сколько для Вас составляет оптимальный период работы над спектаклем? Понятно, что существует работа в сжатые сроки, есть какая-то работа, растянутая по времени…
– Мне нравится работать больше в оперном театре, делать оперу, делать балет. Ты о своих планах знаешь за полтора года, потому что так там планы верстаются, ты точно знаешь, когда начнёшь, когда там начнутся репетиции, когда нужны костюм. Полтора года ты находишься в прекрасном состоянии эйфории по этому поводу, потому что можешь что-то придумать, потом тебе покажется, что это плохо, потом придумать что-то ещё, потом в своей голове поменять это всё местами, и т. д., потом посмотреть какое-нибудь кино и понять, что вот это вот – плохо, или это также, или можно что-то там повторить. То есть это какая-то определённая работа, которая происходит в голове, и на это, безусловно, нужно время. А потом за месяц нарисовать эскизы, но в драматическом театре всё происходит всегда в более сжатые сроки. А так на работу мне необходимо примерно месяца два.
 
Вы создаёте только костюмы, или грим, парики тоже Ваша вотчина?
– И грим, и парики тоже моя работа. То есть целиком образ, обувь, реквизит. В кино ни грим, ни реквизит не относится к художнику по костюмам. Костюм – это костюм, а художники по гриму они существуют в каких-то паритетных отношениях, поэтому, например, ты можешь сделать какой-то прекрасный образ, какое-то платье, что-нибудь необычное на голове, какой-нибудь дом непонятный, но я всё равно даю какие-то рекомендации: я показываю какие-нибудь фотографии, я что-то рисую, если это какой-то характерный грим или маска.
 
Хорошо рассмотреть костюмы есть возможность только у зрителей первых рядов, а если зал-тысячник, и бинокль есть далеко не у всех, стараетесь ли Вы у каждого костюма сделать какую-то яркую деталь, которая бы была видна с самого последнего ряда, так чтобы зритель смотрел и понимал что-то новое про этого персонажа?
– Грамотно это всё-таки учитывать, но в зависимости от жанра спектакля. Может быть, я делаю это подсознательно, но специально какую-то яркую брошку мне не приходит в голову прилепить. Когда ты в каком-то материале, особенно в каком-то жанре, если это мюзикл, то соответственно это определённая манера, и ты ставишь сам себе определённые задачи, может это более крупные формы и пр., но это всегда какие-то профессиональные наработки.
 
Со стороны заказчиков существуют ли запрос создавать мобильные костюмы, простые в транспортировке и не требующие много времени на то, чтобы их надевать?
– Я не знаю, таких задач нет. Естественно, всегда у всех есть какое-то пожелание, чтобы театральный костюм был технологичным, это значит, чтобы он разбирался на какие-то логичные составные части, и чтобы это можно было бы чистить и пр., чтобы одевался как-то логично. Я пытаюсь это учитывать, но я это делаю не всегда, потому что иногда настолько важна форма, какое-то ощущение и внешний визуальный ряд, что я жертвую этой логикой.
 
Известно, что со временем спектакли режиссёры должны «подкручивать»: производить замены в актёрском составе, репетировать какие-то сцены и пр. А вот Вы, как художник по костюмам, следите ли за дальнейшими показами спектакля, вносите ли какие-то коррективы?
– В театре обычно есть штатный художник по костюмам или целая служба – пошивочный цех, который занимается тем, что если, к примеру, что-то порвалось, то не меня уже вызывают, а сами делают самостоятельно с чётким соответствием. Если вдруг что-то там меняется или они сомневаются, что это будет буквально, как это было, то, соответственно, они мне звонят, и я всегда прихожу на примерки, либо мы заново шьём костюмы или что-то решаем. Всегда важен грамотный подход ко всему. Часто актёры не любят надевать какие-то там чепчики или что-то ещё, и они со временем начинают потихонечку «раздеваться». В этой ситуации это невозможно, потому что существует костюм, и он должен быть повторён на каждом спектакле, до каждого микрона.
 
А кто это контролирует?
– По идеи службы театра должны контролировать. Я, честно говоря, не контролирую. Может быть, я как-то легкомысленно поступаю, может быть, время от времени надо приходить в театр и смотреть, во что там это всё превратилось, но те спектакли, которые я видела, они как шли, какими были изначально, там и идут без изменений. У меня нет плохого опыта, наверное, поэтому я об этом и не думаю.
 
Есть ли какие-то заимствования художников по костюмам друг у дружки?
– Думаю, что да, конечно, есть.
 
А каких-нибудь споров на этой почве не бывает серьёзных?
– Не думаю, что спорят даже осознанно, потому что не друг у друга что-то берут, а из третьего первоисточника, а может даже через кого-то и т. д. Потому что информационное пространство одно, ты всё равно что-то смотришь, чем-то пользуешься, ты ходишь по улицам, видишь как одеваются люди, бываешь на выставках, на одних и тех же. Всё равно одна информационная среда, и чем ты оригинальнее, чем оригинальнее информацию ты можешь выудить из этого мира, тем ты прекраснее, и отличаешься от своих коллег. А в общем-то такое переливание идей от одного человека к другому, мне кажется, это неизбежно. Я не думаю, что это обидно.
 
Что вас вдохновляет? Ведь бывают же периоды, когда что-то не создаётся, не придумывается.
– Мне очень нравится какой-то графический дизайн. Люблю его анализировать, смотреть какие-то элементы.
 
На компьютере?
– Нет, это могут быть какие-то плакаты, могут быть книги, это могут быть иллюстрации, это может быть какая-то литература, это может быть просто дизайн обоев каких-то, кофеварки, кофемолки в пятидесятых годах. На это смотришь, ты удивляешься этой форме, этому цветы, ты анализируешь и пр. Это и есть визуальное вдохновение.
 
На художника по костюмам можно выучиться или это какой-то природный дар должен быть?
– Можно выучиться. Конечно рождаются иногда гениальные художники по костюмам от Бога, от чего-то свыше, а так это обычная профессия. Все хорошие театральные художники – изначально большие интеллектуалы. База знаний позволяет тебе внутри создавать какие-то комбинации, и соответственно, из этого рождаются какие-то визуальные истории. В школе-студии МХАТ есть отделение «Художник по костюму». Мне нравится это отделение, там ставка сделана на знание исторических костюмов, четыре года их этому учат. Не просто так поверхностно, что вот было такое время, и носили тогда это, а глубинно: они делают реконструкцию, то есть они настолько глубоко входят в это время, что они внутри начинают ориентироваться. Они как бы попадают в XVII век и внутри него становятся художниками. Мне кажется, что такое погружение, изначально говорит о том, что это некая интеллектуальная среда, что нужно окунаться внутрь своих знаний, и там уже разбираться и что-то придумать.
 
Какие Ваши работы получили «Золотую маску»?
– В 2013 году я получила «Золотую маску» за костюмы к опере «Граф Ори» в Екатеринбургском театре оперы и балета, а в 2015 году премия «Золотая маска» мне досталась за костюмы к мюзиклу «Восемь женщин» в пермском Театре-театре.
 
В чём секрет успеха? Как получить «Золотую маску» за костюмы? Зависит ли это от количества?
– В мюзикле «Восемь женщин» – всего 8 костюмов. Здесь всё-таки не от количества костюмов зависит, наверное. За что дают «Золотую маску», а за что не дают, этого уж я точно не знаю. Почему именно за эти работы я получила их, – для меня самой остаётся загадкой.
 
Расскажите об особенностях работы с Юрием Грымовым. На чём он любит делать акценты в своих постановках?
– Для меня он человек неожиданный. Сложно предугадать его реакции на мои эскизы. Мне любопытно, и поэтому мне интересно с ним работать.
 
Для чего Вы ходите в театр? 
– В театр я чаще хожу всё-таки профессионально. На сцене мне хочется увидеть эмоционально-сильное испытание, для того, чтобы я не отвлеклась и не разглядывала декорации, костюмы, постановку света и пр.
 
Вы можете порекомендовать каких-то авторов для тех, кто решит связать свою профессию с созданием костюмов. На чьи базовые работы стоит обратить внимание?
– Существуют огромные библиотеки. Просто надо начать сегодня и лет через двадцать пять закончить, и каждый день собирать какие-то книги, смотреть, коллекционировать, боюсь, что даже десятком книжек не отделаешься.
 
Беседовал Александр Горбунов
Контакты Москва, Спартаковская площадь, 9/1
м. «Бауманская»
Есть платные парковочные места
тел: +7 (499) 261-36-89
e-mail: teatrmodern@culture.mos.ru
«Увидимся в театре!»
Юрий Грымов
arrow-up