-->
Версия для слабовидящих: Вкл Обычная версия сайта Изображения: Включить изображения Выключить изображения Размер шрифта: A A A Цветовая схема: A A A A
Записаться
25 мая 2018

Диллон Олойеде

Интервью с актёром, исполнителем роли Самбо в спектакле «Затерянный мир» и Татарина в спектакле «На дне» Диллоном Олойеде.

Диллон, расскажите о том, как Вы оказались в Москве?

– Меня зовут Диллон Олойеде, я приехал из Нигерии. Живу в России уже много лет, больше 25. Учился в Университете дружбы народов, но не на актерском, а на юридическом факультете. Окончил магистратуру. Потом решил ехать в Канаду учиться актерскому мастерству.

Почему выбрали именно Канаду, ведь в России была создана и система Константина Станиславского, и актёрская система Михаила Чехова, и многие другие?

– Самое смешное то, что система Станиславского – это всё, что преподают в Канаде.

То есть Вы хотели там научиться чему-то новому, тому, чему не учат в России?

– Да. Я хотел научиться новому, чтобы удивить людей здесь.

Как получилось, что из Нигерии Вы приехали учиться в Россию?

– У меня есть старший брат, который учился в России по госпрограмме. Ему понравилось, предложил и мне поехать. Брат женился на русской девушке, она очень красивая. Я подумал, что тоже найду свою половину.

А Вам, как и брату, удалось найти свою вторую половину?

– Дай Бог.

Сначала Вы учились на юриста, а уже потом заинтересовались актёрским мастерством. Что Вас привлекло в этой профессии?

– Это были 90-е годы. Перемены. Ничего нет. Кризис. В то время я участвовал в показе мод, танцевал в ночных клубах. Потом создал свое Dillon Show, в составе которого был я и три девушки. Через какое-то время я стал замечать, что мужчины стали проявлять интерес к танцовщицам. Одна из них приходит и говорит: «Диллон, извини, я беременна, танцевать больше не смогу». За один год приходилось менять по четыре-пять девушек. Я потом набрал мужчин, и появились: «Candy Men», «Экс-Мэн», «Тарзан-шоу». Потом это всё распалось. Я продолжал учиться, сам платил за учебу. Кроме танцев, параллельно снимался в эпизодических ролях в телесериалах и кино. Когда получил диплом, захотел пойти учиться на актера. Пробовал поступить в ГИТИС и другие вузы. Не получилось, и я решил поехать за границу. Отправился в Канаду. Начал учиться. Первые недели вообще ничего не понимал. Вторую неделю оказалось, что всё, чему учат в России, изучают и в Канаде. Студенты смеялись и просили: «Дайте ему другое упражнение, он же русский, он всё знает наизусть». Там я всегда получал пятерки. Спустя какое-то время я понял, что трачу много сил, денег и времени зря, хотя могу дальше, как россиянин, получить образование в России. Сдал экзамены, не стал дожидаться получения диплома, и вернулся в Москву сниматься в одном из проектов.

Как Вы оказались в Театре Романа Виктюка?

– Виктюк – искатель. Он всегда ищет того, кто должен сыграть ту или иную конкретную роль. Он искал чернокожего, который должен был сыграть Хосе в спектакле «Кармен». Когда я пришел, он говорит: «Вау! Ты для меня экзотика! Всё, я тебя всё время теперь буду задействовать в своих постановках». Тогда некоторые актеры театра обиделись, мол, почему он так относится к Диллону. Прошло немного времени, и я со всеми из них подружился, и их обиды прошли.

Мы выступали с «Кармен» и в Канаде. Все, кто учились там со мной, пришли на спектакль, и он им очень понравился.

Кроме «Кармен» играли ли Вы еще в каких-нибудь спектаклях Романа Виктюка?

– Один раз Виктюк пригласил меня домой к оперной певице Елене Образцовой. Предложил, чтобы я танцевал, а она пела. Концерт получился очень хороший и проходил на сцене Большого театра России.

Как Вам удалось попасть в спектакль «Затерянный мир»?

– Для «Затерянного мира» искали высокого и накаченного актера. Герою нужно было прыгать с одной декорации на другую, носить тяжелые вещи, выглядеть как дикий африканец. Когда я пришел на кастинг и режиссер спектакля Юрий Грымов меня увидел, то сказал: «Вот он! Больше никого не хочу смотреть. Именно он мне и нужен». После кастинга я подошел к нему и говорю: «Вы меня помните, Вы меня снимали в рекламе кофе «Пеле»?» Он ответил: «Да, я тебя помню».

Расскажите про своего героя Самбо. Какой он?

– О Самбо я могу рассказать целую историю. Это гигант, который спасает детей. Он не боится ничего, в то же время может плакать и не обидит даже комара. Он – надежная защита. Самбо боится обижать человека, природу. Он такой дипломат, человек джунглей. Ни он, ни те, кто вокруг него, не видят черного или белого, кроме профессора Саммерли, который тащит одеяло на себя, мол, от меня на родине ждут правду. А Самбо всегда помогает другим: носит вещи туда-сюда, голодным дает еду, знает природу, как добыть огонь, как поймать змею руками так, чтобы она не укусила. Мы создавали спектакль, чтобы детям не было скучно. На самом деле Самбо-спутник, защитник. Главное для него – не деньги, а когда хозяин, лорд Эдвард Рокстон, говорит ему: «Ты – молодец!». Он черный, но краснел, стеснялся, такая оценка доставляет Самбо радость. Для детей мой герой должен выглядеть не как человек, а как мультяшный супергерой. Если он ошибется, то должен умереть, поэтому старается не ошибаться. Просто некоторые нюансы в спектакле невидны.

Считанные дни остались до премьеры спектакля «На дне» по пьесе Максима Горького. Вы там играете татарина. Что это за персонаж?

– По моим ощущениям местом действия спектакля выбран некий английский район, где есть и проститутки, и богатые, и стриптизеры, и военные, полиция, там происходят убийства. Все эти люди живут в одном квартале. Вечером они собираются тусоваться, где кто-то кому-то платит за убийство, кто-то продает наркотики и пр. В этом городе есть человек, который верит в Бога. Он живет здесь же, видит, что происходит вокруг, но не бросает своего Бога, свои традиции, культуру. Татарин не осуждает остальных, а говорит о том, чтобы не обижали человека, потому что все мы разные, никто не знает, кто из нас прав. Через свои молитвы он обращается к Богу. А наркоман считает, что употребляя наркотики, он летает к Богу, в своих фантазиях, и ему хорошо. Как я себе вижу, татарину суждено положить конец плохому в этом районе, где он живет. Он ни на кого не обижается, когда кто-то скандалит, уходит в сторону, лишь бы ему не мешали молиться.

Есть ли что-то общее между Самбо и Татарином?

– Я не думал на эту тему, но есть ощущение как будто это – один и тот же персонаж, только один из них – дикий, а другой – современный.

Расскажите о Вашей работе с Юрием Грымовым. Легко ли Вы понимаете его задачи?

– Вне театра мы с ним не общаемся, но на репетициях я его очень хорошо понимаю. На них он как солдат, как капитан, который ведет своих воинов к победе. А во время премьеры было бы очень интересно, если бы кто-нибудь взял камеру и снял его за кулисами. Он переживает, как ребенок, бегает из одного угла в другой, волнуется: где музыка, где свет, где актеры. Это напоминает ситуацию, когда после войны капитан собирает свое войско, и говорит: «Не волнуйтесь, это я во всём виноват». Грымов принимает на себя всё. Если что-то где-то не так, он никогда не обвинит в этом актера. Никогда. Скорее подумает, что сам не объяснил ему до конца, как надо было сыграть.

Иногда я вижу в нем своего персонажа татарина. Некоторые плачут, когда он ругается, а я не принимаю его слова близко к сердцу, потому что я его понимаю. Он скажет два раза повторить – я повторю, и двадцать раз – я повторю. Потому что он может потерять мысль, а когда ты повторяешь, находится правильный вариант. Он всегда ищет: «А может быть, так, а может, так». Он тебе скажет: «Давай попробовать!». Два-три дня будете делать так, он ничего не меняет, а потом – бах! И увидит, как нужно.

Все мои друзья, узнав, что я работаю у Грымова, говорят: «Ну, ты вообще крутой». За такое короткое время он стал везде известным: в Англии, в Америке, в России. Для меня большое счастье, что я работаю вместе с ним.

А сами Вы ходите в театр как зритель?

– Да, я хожу в театр.

На Ваш взгляд, что зрителей сегодня привлекает в театре?

– Во-первых, мы начинаем терять театральную культуру. Грымов всегда говорит: «Если ты придешь в театр в спортивной одежде, я тебя не пущу. И не важно, сколько ты заплатил за билет». Я помню несколько лет назад, когда тебя приглашают в театр, ты этому очень рад, даже если тебе надо было идти куда-то, то отменишь все дела и скажешь: «Извините, я не могу, иду в театр». Это как будто праздник. Это место, куда не всех пускают, и вдруг у тебя оказывается билет. А сейчас не все люди заранее покупают билеты, могут прийти в кассу даже в день спектакля. 2019-й год объявлен Годом театра в России. Надеюсь, что он поможет привлечь зрителей на спектакли. Сегодня некоторые приходят в театр только для того, чтобы поддержать знакомого актера. В некоторых театрах на спектаклях очень мало зрителей. Во-первых, многие сегодня не очень много зарабатывают и не могут себе позволить пойти в театр всей семьей. Во-вторых, многое идет из семьи. Некоторые родители ведут себя неправильно. Если не укреплять семейные ценности, то и театр для тебя будет бессмысленным. Например, на детский спектакль могут прийти три человека: папа, мама и ребенок. Во время спектакля папа и мама спят, а ребенку – всё нравится, и он смотрит, не отрывая глаз. Некоторые родители и вовсе не хотят идти в театр. Но, я думаю, что это временное явление. Театр сегодня набирает обороты.

Спектакли каких жанров Вам нравятся?

– В дальнейшем я бы хотел создать театр Станиславского в Африке. Поэтому смотрю абсолютно всё. Мало ли, может, в будущем я буду не только актёром, но и режиссером, или художественным руководителем в Диллон-театре в Африке.

Если спектакль Вам не нравится, можете ли Вы уйти с него и не досматривать до самого до конца?

– Здесь очень важно понимать: что такое театр. Театр – это как индикатор уровня дипломатии. Театр – как женщина. Когда ты с ней спишь, может быть, не всегда получишь острое ощущение, но не встанешь же и не скажешь ей: «Вон отсюда!». Мало ли, может, в конце ты уловишь какую-то радость. Поэтому в театре сначала просят убрать телефон, чтобы не мешать другим. Я всегда говорю: «Театр для одного зрителя. А остальные являются подтверждением». Иногда спектакль может быть ужасным, и здесь надо смотреть на то, как люди вокруг тебя себя ведут. Они могут тебе подтверждать, хороший спектакль или плохой. Это видно по их жестам, эмоциям. Они смотрят, и ты задумываешься: а, может быть, это ты что-то не понимаешь, а спектакль на самом деле хороший? Поэтому театр – для одного зрителя, а народ для тебя является подтверждением. Если я встаю и ухожу, другой тоже подумает: чего стесняться? Также встанет и уйдет. Потом третий, ведь я им это показываю. Даже если мне не нравится, я считаю, что должен досмотреть спектакль до конца.

Чем Вы занимаетесь в свободное время?

– Я пишу книги по психологии. У меня уже вышло четыре книги. Первая называется «Как создать мужчину», вторая – «О чем нам не говорили родители», третья – «Воспитание», четвертая – «Культура секса».

Беседовал Александр Горбунов

Набор текста с аудио: Анжелика Луценко

Контакты Москва, Спартаковская площадь, 9/1
м. «Бауманская»
Есть платные парковочные места
тел: +7 (499) 261-36-89
e-mail: teatrmodern@culture.mos.ru
«Увидимся в театре!»
Юрий Грымов
arrow-up