Только что состоялась громкая премьера спектакля "Петр I" - первой постановки трилогии "Антихрист и Христос". Актер Александр Борисов совсем недавно присоединился к труппе театра "Модерн" и в премьере исполнил яркую, мощную роль Варлаама. Мы поговорили с Александром о том, как нам сегодня оценивать поступки величайших исторических личностей, что значит "вести диалог с профессией", и какова природа человеческих поступков.
В спектакле «Петр I» у Вас очень символичная роль – Варлаама. Каков основной посыл этого спектакля, на Ваш взгляд?
- Он заключается в том, что не всегда цель оправдывает средства, надо быть разборчивее. И не всегда под флагом добра вершатся благие дела. Что несет в себе воля одного человека? Здесь нужно учитывать множество исторических фактов, необузданный темперамент и нрав Петра. Удивительная история: накануне премьеры я наткнулся в Фейсбуке на одно из последних стихотворений Сталина. Не знаю, насколько это правда, но смысл его таков: «Но ведь кто-то же и мной управлял, когда я правил железной рукой, кто-то и меня вел таким путем»… Очень сложно оценивать таких больших личностей, как Петр, я думаю, все всегда гораздо сложнее. Очевидно, что человек сдвинул страну, а в какую сторону – каждый решает сам для себя.
Что касается Варлаама - это некое противостояние Петру, человек, который сумел сказать ему «нет».
«Петр» - первый спектакль трилогии «Антихрист и Христос». И мы невольно начинаем сравнивать – кто же он, Христос или Антихрист… А был ли у Петра этот выбор?
- Выбор есть всегда, и у него, как мне кажется, он тоже был. Другой вопрос – «кто платит за банкет»: чем придется расплачиваться за этот выбор, и, главное - кто будет расплачиваться? Царевич Алексей тоже личность неоднозначная: с одной стороны - молитвенник, и тут же - связь с «девкой», предательское письмо отцу, просьба монашества… Конечно, через 300 лет мы можем сделать какие-то выводы о тех событиях, но мы их делаем с позиции людей XXI века. Сегодня знаний о природе человека больше.
Спектакль «Петр», безусловно, звучит современно. Эта «дилемма» между Христом и Антихристом постоянно происходит, внутри каждого, в различных областях жизни. Кажется, в политике этот конфликт особенно очевиден?
- Очень сложно так судить, я пытался представить, что испытывал тот же Жуков, посылая дивизии на верную смерть, что испытывает сегодняшний президент или министр обороны, те люди, от которых зависит жизнь государства. Мне сложно это осознать, видимо, есть какая-то грань, после которой человек перестает существовать, выходит за рамки нормы. По-другому нельзя. Это люди, вышедшие за пределы добра и зла, там совершенно другие смыслы. И оценивать с моей позиции – такого гуманиста – бессмысленно, для этого нужно родиться таким, пройти тот путь, который проходят они. Очень легко сидеть на диване и судить – этот хороший, тот плохой. Но с действительностью эта оценка будет иметь очень мало общего.
Да, мы можем оценить последствия, результат, как говорится в Евангелие «по делам их узнаете». Пытаясь делать суждения о таких личностях, я упираюсь в стену и понимаю, что дальше начинается тупое осуждение или же одобрение. А мне хочется пройти серединным путем, не оказываясь на какой-то стороне.
Вы отметили, что Варлаам сказал Петру «нет». А сейчас, много ли тех, кто имеет четкую позицию и может сказать нет?
- Такие люди есть, и они говорят, может не так громко и пафосно, не так медийно. Но ведь это и не всегда нужно. Просто честно делать свое дело, не взирая ни на что, и все доказывать на примере своей собственной жизни, не привлекая всеобщее внимание – это уже позиция. Думаю, таких людей достаточно.
Я прочитала одну фразу, которая показалась мне интересной: «Хорошее искусство задает вопросы и связывает нас с мирами и идеями, о которых мы даже не задумывались». Такова ли миссия искусства, на Ваш взгляд?
- Да, это имеет место быть. Но очень важно, кто потребляет хорошее искусство. «Мадонна» Рафаэля для человека «грубого» - просто картинка. В искусстве очень важно понимать контекст, на фоне чего создано то или иное произведение, с чем оно спорит – тогда перед тобой открывается целый мир.
Какое же произведение искусства за последнее время стало для Вас потрясением?
- «Ничего, что я Чехов?», спектакль театра «Модерн». Я нечасто хожу по театрам на данный момент, но я бы выделил именно эту постановку, она стала для меня потрясением. Во-первых, это роскошные актерские работы. Во-вторых – выдержан стиль спектакля, я бы его охарактеризовал, как монохромный. Мне очень нравится черно-белая фотография, и этот стиль мне близок. Помню, в сцене, где звучит прекрасная «Ne me quitte pas», я невольно расплакался, здесь сложилось воедино все – расчленять ту эмоцию мне бы не хотелось.
У Вас большой актерский стаж – были роли в классических и современных спектаклях. Отличается ли подход к ним с точки зрения актерского существования?
- Жизнь человеческая - и есть жизнь. Важно найти правильную тональность, верное соотношение себя и спектакля. Хороший режиссер всегда направит артиста в нужное русло. Бытует мнение, что в классических постановках есть уже какие-то устоявшиеся типажи… Но мне лично никогда не нравилось играть так, как играют один и тот же образ сотни артистов – я всегда стараюсь найти что-то свое. Где та грань в этом образе, которую еще никто никогда не затрагивал? Именно свое видение я постарался передать в тех же ролях Паратова ("Бесприданница"), Войницкого ("Леший")…
Профессиональный артист всегда должен привносить свою «изюминку» в образ?
- Конечно, иначе он просто «говорящая голова». Если ты занимаешься этой профессией (в моем случае я ей занимаюсь 30 лет) и не изобрел своей системы – то, хочется спросить, а чем ты тогда занимался все годы? У меня есть свои внутренние принципы, на которые я опираюсь как артист, ходы, которыми я достигаю результата и тд.
В «Модерне» сочетаются и классика и современность. Есть театры, которые принципиально ставят только классику. Кто-то предпочитает современность и провокации. Классика всегда будет жива в театре?
- Режиссер всегда должен соотносить классические произведения с сегодняшним днем, иначе, зачем их ставить, если он не слышит современное звучание темы? Все дело в истории. Ту же классику можно поставить скучно, как и современных авторов. Главное – талантливо рассказанная история, в которой живые люди говорят о насущных проблемах.
В чем же заключается талант рассказчика?
- Как отзываются люди. Когда после спектакля я могу сказать «я даже не заметил, как это сделано, настолько это вкусно!» - для меня это показатель таланта рассказчика. Другое дело, когда начинаешь невольно разбирать, кто как играет и так далее… Что касается театра «Модерн», я посмотрел пока три спектакля – «Матрешки на округлости Земли», «Война и мир», «Ничего, что я Чехов?» - могу сказать, что мне близок язык театра, язык режиссера, эстетика. Здорово, когда у театра есть свое лицо.
До прихода в «Модерн» Вы проработали 16 лет в Театре на Покровке. Тут как нельзя лучше подходит выражение «служить театру». А что это значит для Вас сегодня?
- Признаюсь, я был удивлен, когда Юрий Вячеславович пригласил меня присоединиться к труппе театра «Модерн». Потом я сходил на спектакли театра и понял, что этому театру я готов служить, что я хочу быть причастным к такому искусству. Мне хочется в этом повариться, мне это интересно.
В Вашей актерской биографии множество ролей. А есть ли те, которые Вы бы назвали для себя «судьбоносными»?
- Есть. Это роль Сильвио в «Выстреле» (ТЮЗ, Санкт-Петербург), тот период многое мне дал – я понимаю, что во многом сегодня пользуюсь теми принципами, которые были заложены в меня на момент работы над этой ролью. Назову роль Паратова в «Бесприданнице», которую я исполнял там же, в Питере. Пожалуй, «Вечно живые» в Театре на Покровке, и еще пара ролей.
Для меня крайне важно, что происходит со мной на момент репетиций той или иной роли. Когда я репетировал Сильвио, я внезапно понял, что неважно, кто ты – первый или последний - важно, что ты единственный, и другого такого не будет. И сразу отпала надобность с кем-то соревноваться и что-то доказывать. Я тогда физически ощутил, как у меня «гора с плеч свалилась».
Репетируя Паратова, я как раз находился в стадии переезда из Питера в Москву. И удивительным образом события этой пьесы совпадали с моей жизнью! Вообще, столько интересных совпадений, если вспомнить: когда я уезжал из Питера в 2003 году, отмечали 300-летие Петербурга, и моя труппа (правда, уже без меня) начала готовить спектакль «Царь Петр». Это был совместный проект с голландцами. Самое смешное, что исполнителя роли Петра звали Юрий! Как и Юрия Анпилогова, который играет эту роль в спектакле театра «Модерн»! Я словно сделал круг и пришел к тому же (смеется).
Когда человек занимается творчеством и всецело себя ему посвящает – у него появляются рычаги воздействия на свою судьбу? Ты ощущаешь, что уже не просто «плывешь по течению», а способен вершить?...
- Возможно, это так. Ведь ты напитываешься этими смыслами и понимаешь, как оно работает. То же предательство – обязательно потом вернется, чем бы ты его не «завешивал» и не оправдывал. Как и боль, принесенная человеку. Ты постоянно «варишься» в этих категориях. Если ты занимаешься профессией артиста и ничего с собой при этом не делаешь – тогда зачем ты ей занимаешься? Тогда ты пудель цирковой! За сахарок скачешь…
Профессия всегда дана для чего-то. Помню, после роли Сильвио, которая очень на меня повлияла, я решил сесть и «поговорить с профессией»: зачем ты мне, и зачем я тебе? И на многие вещи я получил ответы. Профессия артиста постоянно развивается, она все время в движении – никто сегодня не играет, как тридцать лет назад. Мир меняется. И внутри у человека что-то должно происходить. Нельзя пользоваться только тем, что дал тебе Боженька, нужно работать над собой.
Вы говорите о разговоре с профессией как о разговоре с Богом, об откровении…
- Я не рассматриваю профессию артиста как богопротивную. Я человек верующий. У меня никогда не было этого конфликта.
Чего не должен никогда себе позволять хороший артист?
- Халтурить, и не важно, чем ты занимаешься. Надо честно выполнять свою работу, за которую тебе платят деньги.
В ближайшие несколько лет – что навсегда уйдет из театра?
- Сложно сказать однозначно, все театры разные. Из одного уйдет – в другом останется. Мне кажется, эпоха постмодерна идет на спад, уходит множество смыслов, когда один факт можно перевернуть по-разному, что мы наблюдаем в политике, в истории. И мне это очень нравится в театрах – когда одно и то же произведение разворачивают в непривычном новом ракурсе! И остается только удивляться открывающимся смыслам…
- Какое высказывание классиков ведет Вас по жизни?
- Не классиков, а слова из Евангелие: «Претерпевший же до конца – спасется».
Зачем нужно идти на спектакль «Петр»?
- Я надеюсь, что, во-первых, вы выйдете из зала с лучшим знанием самих себя. «Петр» в какой-то степени – наше зеркало. Нельзя делить людей на хороших и плохих. Для меня каждый человек объединяет в себе и хорошее, и плохое. Нет абсолютной святости, как и абсолютной бесовщины. Человек не бинарен до такой степени, мы слишком сложные существа. И познать себя – высшая человеческая задача. Понимать, где в тебе «говорит обезьяна», а где - дух святой…
Как же увидеть эту грань добра и зла? Как направить свой взор в нужное русло?
- Для меня это самая большая загадка. Люди настолько привыкли к этому «обезьяньему» существованию и считают, что это правильно… Я проходил период неофитства, когда тебе кажется, что весь мир так понятен… Глаза горят, а люди смотрят на тебя потухшим взглядом. А через какое-то время я понял фразу: «Не вы избираете. Я избираю». Я где-то прочитал статистику, что во всем мире людей, готовых расслышать этот колокольчик внутри себя – всего десять процентов! Не скажу, хорошо это или плохо – но на тебя возложена большая ответственность, с тебя больше спросят. Это не говорит о том, что люди могут поменять свою жизнь в связи с религиозными взглядами. Сама по себе религия не дает ничего – если я добр, то я таков и есть. Здесь что-то другое.
В Евангелие написано – Иисус отбирал двенадцать апостолов, а не брал оптом, к каждому находил свое слово. В жизни происходит так же. Потом, правда, Петр крестил всех подряд…. И понеслось. Массовость была критерием истины, такое было время.
Вторым спектаклем трилогии «Антихрист и Христос» станет «Леонардо», а третьим - «Иуда». Вы заговорили про апостолов, про выбор… Иуда тоже сделал свой выбор? На Ваш взгляд, к чему приведет зрителя такое завершение трилогии?
- Мне всегда была интересна эта тема. В самой истории Иуды, его приговора спрятано очень много смыслов, которых мы просто не понимаем. Если разобраться, то Иуда основательный персонаж – приговорил себя и привел приговор в исполнение. Для этого надо иметь смелость и еще много чего. У нас люди предают и потом водят экскурсии по местам, где ходил Христос… Иуда – второе имя, которое произносится в каждой литургии, хоть и в отрицательной коннотации. Это сложный персонаж.
Любопытно: мы обращаемся к персонажам отрицательным – Петр с его жестокостью, Иуда – «предатель» в общепринятом смысле… То есть, чтобы становиться лучше, люди должны помнить «отрицательных героев»?...
- Иуда стал именем нарицательным, некой квинтэссенцией предательства. А если разобраться: что значит – предать? Кто может предать? Это же очень интересно! Предательство совершается по факту, но если ты подумал, что человек тебе присягнул, потому что у вас хорошие отношения, а потом ушел - это предательство?...
Что касается Леонардо и Петра – это очень объемные личности. Очевидно, что нелюбовь порождает агрессию. Стрельцы попытались захватить власть – и чего они ждали в ответ? Как по-другому могли развиваться события, даже если бы Петр очень хотел… Мягкость приняли бы за слабину. Павел был такой, Николай II. Такие личности, как Петр, не могут быть «нормальными» в общепринятом понятии, что-то должно быть в них такое, чтобы сдвинуть историю. Будут же бунты, кого-то придется на реях повесить, кого-то выкинуть за борт… Это неизбежно.
Говоря о Леонардо, мы рассуждаем о «принципе художника» – что может себе позволить художник с именем Христа на устах? А что ему вообще позволено, его средства оправдывают цели?... Эти вопросы мы задаем зрителю в трилогии «Антихрист и Христос».
Беседовала Александра Тархова
